За истину идут в огонь, а за любовь - на крест.
Подарок для К.А.Н. (можно видеть здесь ficbook.net/readfic/2809279)
Арт красивейший кисти и руки mssPElena
Королевские подарки
читать дальше– Это подарок короля Велдона Вам, Ваше Величество, – почтительно склонился посланник, позволяя себе осторожное разглядывание светловолосого и супруга правителя. Любопытство, не переходящее однако границ приличия, было вполне объяснимо. Высокородный и, вероятно, приближенный к королю, дракон-посланник Эсмен оказался довольно молодым юношей, не старше, чем Алан в первый год своего супружества. Сам же "соправитель" слишком долго не показывался при дворе: когда-то, несколько лет назад, не смел нарушить приказа отославшего его в Приграничье мужа, после – погруженный в новую, ставшую только его, жизнь. Теперь – сопротивляясь поистине драконьей настойчивости Велдона, наконец, пожелавшего видеть повзрослевшего, но все того же навязанного супруга рядом с собой.
Алан не ответил гостю столь же заинтересованным вниманием. После вежливого приветствия, взор соправителя обратился к названному подарку, и теперь все его внимание принадлежало красивой поджарой кобылке редкой, похожей на горностаевую, масти. Светло-серая, с более темной гривой и хвостом, где среди темно-серых прядей переливались, словно щедро одаренные солнцем, золотистые. За всю жизнь подобный окрас встречался молодому сильфу лишь однажды, поэтому при первом взгляде на королевский подарок перехватило дыхание: "Весса!" Но нет, это невозможно. Верная подруга и соратница, когда-то подаренная отцом Велдона будущему зятю, любимому не менее родного сына, пала больше года назад от вражеской стрелы. А эта кобылка была еще совсем молодой. Кроме столь необычной масти, их с Вессой роднил еще один удивительный факт: лошадь не боялась, не нервничала, и не спешила избежать прикосновения, когда длинные пальцы мужчины осторожно погладили морду прямо над темными ноздрями. Также спокойно когда-то отреагировала на мальчишку-Алана и Весса, словно понимая, кому она предназначена. Тогда мальчику это показалось настоящим чудом. Сильф драконьей крови, но не родившийся драконом сам, он любил прекрасных верховых животных гораздо больше, чем их хищных чешуйчатых конкурентов – лисеров. Но редкая лошадь могла вынести присутствие дракона или носителя их крови так близко. А после всего, что произошло с ними потом, Весса стала настоящей подругой и одним из самых близких живых существ в жизни Алана.
Сын лорда Киссари, богатой, но опасной своим приграничным положением провинции, он рано лишился родителей. В то время внешняя угроза от воинственных соседей усугубилась внутренней – заговором, впрочем, успешно раскрытым и подавленным. Отец Алана был не просто лордом-драконом, а кузеном короля, и Рамис сам возглавил войска, посланные на подмогу осажденной крепости Киссари. Но войско опоздало: крепость пала, а оба ее лорда были убиты. Месть разгневанного короля обрушилась на головы виновных, и тогда Рамис успешно показал, насколько драконы могут быть беспощадны к врагам. Горе правителя усугубляла неизвестность по поводу нахождения его маленького племянника, но к счастью оказалось, что мальчика спрятала его тетя, и он не пострадал. Рамис взял испуганного, еще толком не осознавшего ужасной потери, ребенка на руки и перед своими воинами поклялся, что вырастит его, как родного сына.
Прибыв в столицу, шестилетний Алан только успел удивляться окружающей роскоши. Встреча с Велдоном, их самая первая встреча, и вовсе поразила мальчика, у которого не было родных братьев. Как ему вспоминалось после, прекрасный, юный, хотя и старше его, златовласый и зеленоглазый дракон проявил больше любопытства и доброжелательного интереса, чем других эмоций. А вот соправитель Волен внешне остался совершенно бесстрастным и хладнокровным. Все его чувства проявили себя позже и по-другому, во многом определив и отношения между мальчиками, и судьбу самого Алана. Это только кажется, что дети ничего не знают и не замечают. Алан прекрасно осознавал всю неприязнь и расчетливое внимание королевского супруга к себе, что формировало и отношение Велдона. Истинная подоплека стала ясна много позже, когда сильф вырос, научился слушать и делать выводы, у него появились и искренние друзья, и не боящиеся уколоть побольнее недоброжелатели. А в чем-то соправитель короля Рамиса признался зятю сам, уже перед смертью.
Супруг короля-дракона, не несущий в себе высшей крови, Волен знал, что не пара Рамису, но полюбил его всем сердцем и без оглядки, и сам стал единственной любовью короля, как это и бывает с драконами. "Дракон любит однажды!" – недаром так гласит старая пословица. Королевские маги определили уровень совместимости, и он оказался слишком низким для будущих супругов. Особенно учитывая, что один из их детей должен стать следующим правителем. Но Рамис ничего не хотел слышать, а у Волена не хватило сил отказаться от собственного счастья ради гипотетического блага государства. Ритуал, к которому обратился будущий соправитель, темный и древний, позволил молодым супругам получить сильного наследника королевской крови, но он же лишил их возможности иметь других детей и отнял у Волена не один год жизни. Тот, если и жалел о детях, которых уже никогда не будет, то не о сделанном выборе. И твердо знал, что его сыну уже ни в коем случае нельзя повторять пути отца. Супруг Велдона должен нести в себе высшую кровь драконов, и совместимость должна быть насколько возможно высокой, невзирая на любые чувства. Только так окрепнет власть его сына и последующих поколений. По приказу соправителя всех высокородных полудраконов соответствующего возраста втайне проверяли на магическую совместимость с наследником, в нескольких случаях она достигала требуемого уровня, и такого ребенка брали на заметку.
Темный ритуал подточил здоровье соправителя, наложив отпечаток и на его характер. Порой Волен испытывал иррациональный страх потери, ему казалось, что любимый муж может уйти к кому-то, способному дать ему других детей, что другие отнимут его внимание, его любовь. Любовь же к обожаемому сыну и вовсе переходила все мыслимые границы, и если Рамис воспитывал будущего воина и короля, то его супруг всячески баловал Велдона. А в тот день, когда Рамис вернулся домой с чужим и так похожим на него и Велдона ребенком, Волена обуяла ревность. Даже зная, что малыш лишь племянник мужа, глядя на него, на проявляемую королем нежность и его решение воспитывать Алана как собственного младшего сына, соправитель сходил с ума. И на полный интереса вопрос сына он сразу же непререкаемо ответил, чтобы продолжить внушать и после:
– Нет, этот мальчик тебе вовсе не брат!
Рамис, как узнал Алан, хотел официально усыновить сироту, но тут решительно воспротивился его муж. Он же приказал провести проверку совместимости, хотя шестилетний ребенок еще слишком мал, чтобы под этим предлогом не позволить королю сделать мальчиков полноправными братьями. Результат – более требуемых семидесяти процентов, в общем оказался не таким уж неожиданным: кровь, родственная королевской, хотя первенец лорда и не был драконом сам, что и хорошо, ведь двое мужчин-драконов не могут дать жизнь, слишком сильно в них воинственное, разрушительное начало. Женщины среди их рода и вовсе редкость почти невиданная.
Узнав о результатах, Рамис уже не настаивал на усыновлении, но как будто стал еще более ласков с Аланом. Велдон же, с самого начала настроенный против вторым отцом, не слишком интересовался мальчишкой почти на шесть лет младше себя. Первый интерес к возможному брату быстро угас, неприятие Волена сыграло свою роль, а товарищем для игр сильф быть не мог в силу своего возраста. Но мальчик рос, они оба росли, и рядом друг с другом. Алан все больше восхищался принцем, пока, наконец не осознал, что его восхищение перешло некую тонкую грань и не превратилось в чувство иного рода. Отказ Рамиса от усыновления стал казаться настоящим благом, тем более, что король без смущения заявлял племяннику, что желал бы видеть его супругом своего сына. И уже слишком многие говорили об этом за спиной, чтобы можно было не обращать внимания. Так Алан, еще не зная, сколько боли принесет ему безответное чувство, не только влюбился всем сердцем, но и привык думать об их будущем браке, как об обоюдном счастье. Но вот второй участник предполагаемого союза так вовсе не считал.
Пока Алан был еще ребенком, Велдон уже познавал первые чувственные удовольствия. Среди придворных вряд ли кто-то мог устоять перед красотой и харизмой молодого дракона, и он не отказывал себе в возможности получить наслаждение. Настойчивость, с которой навязывали ему брак с мелким приемышем уже оба родителя, скорее раздражала, чем вызывала желание прислушаться. После второй проверки подросшего сильфа, показавшей почти девяносто пять процентов, Волен проникся идеей этого брака даже сильнее, чем Рамис, и принялся давить на сына, вызывая еще большее раздражение, объектом которого становился Алан. Тогда ему было лет четырнадцать-пятнадцать, не больше...
Сейчас, вспоминая о былом, Алан уже мог посмеяться над собственной наивной влюбленностью, но смех этот был все так же горек... К тому моменту, когда Велдону пришлось взойти на трон, сменив случайно и нелепо погибшего на охоте величайшего воина-полководца и правителя, его нареченный жених как раз достиг допустимого брачного возраста. Волен был болен, с трудом переживая уход супруга, и торопил сына с браком, фактически заставив его поклясться у постели тяжело больного отца. А Велдон... У Велдона был возлюбленный. Чуть младше его, но не настолько юный, как Алан, удивительно красивый какой-то неземной красотой, тонкий и изящный. Чистокровный сильф, да еще и недостаточно знатный, такой, каким в свое время в глазах Рамиса предстал его будущий супруг. Алан, как думал он тогда, да и сейчас, не мог соперничать с Тоеном в красоте. Он всегда стремился соответствовать жениху-дракону и немало времени посвящал занятиям и тренировкам, развивая ловкость, сноровку и силу, но, как оказалось, принца привлекало не это. Волен не скрывал сочувствия сыну, но и допустить мезальянса не мог: королевский род должен окрепнуть, а так он скорее лишь прервется. Велдон был влюблен, его прекрасный любовник требовал внимания, юный жених страдал, молча и с достоинством, и он, в отличие от соправителя в свое время, был готов отказаться от собственного счастья.
Волену же становилось все хуже, он понимал, что один мальчишка благородно отступит, другой, ведомый страстью, не подумает о будущем, но и занять позицию врага для собственного сына перед смертью соправитель не мог. Тогда он и принял, видят светлые боги, самое трудное решение в жизни. Опытному соблазнителю не составило труда за приличное вознаграждение очаровать молоденького сильфа, впрочем, тому хватило ума (или подлости) скрывать разгорающийся роман от высочайшего любовника. И Волену пришлось постараться сделать так, чтобы сын узнал о неверности Тоена. И так, чтобы замешенным в эту грязную историю оказался и его будущий супруг. Одного соправитель не предусмотрел: нелегкий характер сына усугублялся самым разгаром вхождения в Наследие дракона. Незадачливый фаворит был не изгнан с позором, а в ярости убит вместе со своим новым любовником. После чего королевский гнев обрушился на Алана...
Это одно из худших, из самых страшных воспоминаний в той его жизни, достаточно беззаботной прежде, а ведь думалось, что станет самым прекрасным и счастливым. Алан словно вынырнул из мутного, засасывающего омута воспоминаний, что достаточно сильно сжал в руке шелковую гриву королевского подарка. И что слишком долго стоит молча, разглядывая и поглаживая кобылку. Не Весса, нет, другая, и подарок совсем другого короля. Он огляделся, замечая внимание и реакцию на каждое движение. Он все-таки соправитель, королевский супруг, и это внимание, разговоры и шепот за спиной, даже здесь, у себя дома, будут всегда. Тем более сейчас, когда после долгой "отставки" Его Величество король Велдон начал осыпать давно впавшего в немилость супруга знаками внимания.
Тогда, пять лет назад, после позорной сцены, когда дракон был груб, насколько это возможно при полном отклике, полной отдаче любящего его партнера и лишь каким-то чудом не покалечил его, оставалось провести только официальную церемонию. После заключения брака Алан, как же он презирал себя за это позднее, пытался найти оправдание поступкам супруга, страдающего после смерти неверного возлюбленного, убитого им самим. И его грубости, и отчетливой ненависти в каждом слове. "Это из-за тебя, ты виноват!" – кричал он. "Ты никогда не станешь для меня никем!"
"Дракон любит однажды..."
После смерти Волена, его сын недолго терпел навязанного супруга рядом и вскоре нашел благовидный предлог, чтобы отослать его прочь. Приграничная провинция Киссари приняла своего молодого лорда. Здесь он начал все сначала. Здесь была его тетя, ставшая женой поставленного еще Рамисом наместника. Здесь Алан на деле постигал и воинскую науку, и искусство "владеть". Здесь же, ранее с его участием, а после и под его началом воины противостояли натиску неприятеля во вновь вспыхнувшей войне. Казалось, если бы не политическая необходимость, король не вспомнил бы о супруге ни разу. Вся их переписка не носила ни намека на личный характер: отчеты верноподданного – правителю и полководца – главнокомандующему, его приказы и распоряжения в ответ. И со временем, даже не заметив, когда это точно произошло, но Алан понял, что ему стало... легче дышать. Здесь его приняли и признали, здесь он был нужен и смог проявить себя, здесь у него появились верные друзья и соратники, здесь же он терял и оплакивал их, чтобы продолжать жить дальше, собирая среди прочего и этот печальный груз. И не вспоминал... почти не вспоминал о своем драконе.
Год назад список его потерь пополнила Весса, не только боевая подруга, но и последняя нить, связывающая с Рамисом, заменившим Алану отца. Самый прекрасный подарок в его жизни. Сильф когда-то думал, что самым прекрасным его подарком станет любовь, но его любовь оказалась проклята кем-то свыше.
И вот, после блистательной победы, Его Величество соизволил сам навестить раненого соправителя в его родовом гнезде. У Алана тогда не было сил боятся этой встречи. Да, что-то екнуло где-то очень глубоко, похороненное, как он думал, под всеми его потерями, трудностями и тревогами. Но и под победами, признанием, новой жизнью, в конце концов. Велдон не хранил целибат все это время, о его похождениях в полголоса, но говорили, да Алан и не подумал бы так. Сам же он ни разу, ни на миг не забывал о том, кто он есть. Соправитель. Супруг короля-дракона. Как бы ни было между ними на самом деле. И этот визит сильф надеялся "перетерпеть", но совершенно не ожидал вдруг попасть в круг интересов отославшего его от себя мужа.
Алан полностью не осознавал, насколько он изменился, но тем, кто помнил его, совсем молодого и уже разбитого по приезду в Киссари и видел повзрослевшего, сильного и уверенного в себе мужчину теперь, перемены были очевидны. Они ли привлекли внимание Велдона, или что иное? Возможно, король вспомнил о долге перед государством, обязущем дать трону наследника-дракона, что требовало не только магического слияния, но и соединения любовников. Какова бы не была причина вспыхнувшего интереса, Алан смог прочувствовать его на себе. И что-то горько-забытое, покалеченное, но не добитое, всколыхнулось в его сердце в ответ. Но... "Дракон любит однажды..."
Король, разумеется, мог приказать внезапно ставшему строптивым мужу вернуться, мог заставить, даже взять силой. Но дракон неожиданно принялся за ухаживание, настойчиво и вместе с тем мягко, обескуражив Алана. Неужели и он изменился? Или это необходимость продолжения королевского рода диктует свои условия? Или просто прихоть, правила новой королевской игры, которые могут смениться в любую минуту? Все драгоценные подарки правящего супруга соправитель принимал с почтительной благодарностью, тут же отправляя их в сейф и ни мало не сомневаясь, что о каждом его слове или жесте будет доложено королю. Он не торопился с решением. Нет, скорее всего, нет, не возвращение, ставшее для них невозможным. Но долг и рождение принца-дракона неизбежно предстоит. Только делать вид, что все по-настоящему... И тут этот подарок, выбивающий из колеи. Не Весса, но так похожа, такое же удивительное создание, возможно, от тех же производителей. Чего стоило найти ее – один вопрос. Совсем другой – чего стоило понять. И в казалось повзрослевшем, а на самом деле все том же глупом сердце вспыхнула надежда. Что для них еще все возможно.
– Я не собираюсь тебя принуждать, – никогда прежде голос Велдона, обращенный к мужу, не был так ласков и в то же время серьезен, словно опровергая его предположения о хитрых и извращенных королевских играх. – Но я собираюсь тебя завоевать!
Завоевать... Предупреждение или угроза для того, кто когда-то и сам хотел быть завоеванным, но теперь боялся потерять себя – Алана, лорда Киссари, такого, каким он стал, каким выковала его жизнь, испытания, друзья и потери, эта война.
Алан поймал себя на том, что улыбается, поглаживая гладкую шею доверчиво тянущейся лошади, перебирая золотистые и темные пряди ее необычной гривы, представляя как другие сильные пальцы точно так же перебирали ее. Как будто сам король воспользовался необычной особенностью не боящейся драконьей крови лошади, так же гладил и расчесывал пальцами, думая о том, кому предназначалось подношение. Наивный глупец, размякший от малейшего намека на заботу и нежность мальчишка! Вне всякого сомнения, Велдону будет в мельчайших подробностях известно о реакции мужа на последний, воистину драгоценный королевский подарок. Алан не тешил себя иллюзиями: посланник Эсмен, очарованный сейчас видением прекрасной почти белой лошади и светловолосого сильфа, не будет единственным, предоставившим отчет. Даже здесь, в его собственном доме, король всегда мог знать о супруге все.
Прежде, чем наконец вскочить в седло, сильф тонко улыбнулся и прошептал:
– Ну что, Риса, будем вместе, сейчас только ты и я?
Хотя бы сегодня не думать об этом. Въелся под кожу, проклятый дракон...
Арт красивейший кисти и руки mssPElena
Королевские подарки
читать дальше– Это подарок короля Велдона Вам, Ваше Величество, – почтительно склонился посланник, позволяя себе осторожное разглядывание светловолосого и супруга правителя. Любопытство, не переходящее однако границ приличия, было вполне объяснимо. Высокородный и, вероятно, приближенный к королю, дракон-посланник Эсмен оказался довольно молодым юношей, не старше, чем Алан в первый год своего супружества. Сам же "соправитель" слишком долго не показывался при дворе: когда-то, несколько лет назад, не смел нарушить приказа отославшего его в Приграничье мужа, после – погруженный в новую, ставшую только его, жизнь. Теперь – сопротивляясь поистине драконьей настойчивости Велдона, наконец, пожелавшего видеть повзрослевшего, но все того же навязанного супруга рядом с собой.
Алан не ответил гостю столь же заинтересованным вниманием. После вежливого приветствия, взор соправителя обратился к названному подарку, и теперь все его внимание принадлежало красивой поджарой кобылке редкой, похожей на горностаевую, масти. Светло-серая, с более темной гривой и хвостом, где среди темно-серых прядей переливались, словно щедро одаренные солнцем, золотистые. За всю жизнь подобный окрас встречался молодому сильфу лишь однажды, поэтому при первом взгляде на королевский подарок перехватило дыхание: "Весса!" Но нет, это невозможно. Верная подруга и соратница, когда-то подаренная отцом Велдона будущему зятю, любимому не менее родного сына, пала больше года назад от вражеской стрелы. А эта кобылка была еще совсем молодой. Кроме столь необычной масти, их с Вессой роднил еще один удивительный факт: лошадь не боялась, не нервничала, и не спешила избежать прикосновения, когда длинные пальцы мужчины осторожно погладили морду прямо над темными ноздрями. Также спокойно когда-то отреагировала на мальчишку-Алана и Весса, словно понимая, кому она предназначена. Тогда мальчику это показалось настоящим чудом. Сильф драконьей крови, но не родившийся драконом сам, он любил прекрасных верховых животных гораздо больше, чем их хищных чешуйчатых конкурентов – лисеров. Но редкая лошадь могла вынести присутствие дракона или носителя их крови так близко. А после всего, что произошло с ними потом, Весса стала настоящей подругой и одним из самых близких живых существ в жизни Алана.
Сын лорда Киссари, богатой, но опасной своим приграничным положением провинции, он рано лишился родителей. В то время внешняя угроза от воинственных соседей усугубилась внутренней – заговором, впрочем, успешно раскрытым и подавленным. Отец Алана был не просто лордом-драконом, а кузеном короля, и Рамис сам возглавил войска, посланные на подмогу осажденной крепости Киссари. Но войско опоздало: крепость пала, а оба ее лорда были убиты. Месть разгневанного короля обрушилась на головы виновных, и тогда Рамис успешно показал, насколько драконы могут быть беспощадны к врагам. Горе правителя усугубляла неизвестность по поводу нахождения его маленького племянника, но к счастью оказалось, что мальчика спрятала его тетя, и он не пострадал. Рамис взял испуганного, еще толком не осознавшего ужасной потери, ребенка на руки и перед своими воинами поклялся, что вырастит его, как родного сына.
Прибыв в столицу, шестилетний Алан только успел удивляться окружающей роскоши. Встреча с Велдоном, их самая первая встреча, и вовсе поразила мальчика, у которого не было родных братьев. Как ему вспоминалось после, прекрасный, юный, хотя и старше его, златовласый и зеленоглазый дракон проявил больше любопытства и доброжелательного интереса, чем других эмоций. А вот соправитель Волен внешне остался совершенно бесстрастным и хладнокровным. Все его чувства проявили себя позже и по-другому, во многом определив и отношения между мальчиками, и судьбу самого Алана. Это только кажется, что дети ничего не знают и не замечают. Алан прекрасно осознавал всю неприязнь и расчетливое внимание королевского супруга к себе, что формировало и отношение Велдона. Истинная подоплека стала ясна много позже, когда сильф вырос, научился слушать и делать выводы, у него появились и искренние друзья, и не боящиеся уколоть побольнее недоброжелатели. А в чем-то соправитель короля Рамиса признался зятю сам, уже перед смертью.
Супруг короля-дракона, не несущий в себе высшей крови, Волен знал, что не пара Рамису, но полюбил его всем сердцем и без оглядки, и сам стал единственной любовью короля, как это и бывает с драконами. "Дракон любит однажды!" – недаром так гласит старая пословица. Королевские маги определили уровень совместимости, и он оказался слишком низким для будущих супругов. Особенно учитывая, что один из их детей должен стать следующим правителем. Но Рамис ничего не хотел слышать, а у Волена не хватило сил отказаться от собственного счастья ради гипотетического блага государства. Ритуал, к которому обратился будущий соправитель, темный и древний, позволил молодым супругам получить сильного наследника королевской крови, но он же лишил их возможности иметь других детей и отнял у Волена не один год жизни. Тот, если и жалел о детях, которых уже никогда не будет, то не о сделанном выборе. И твердо знал, что его сыну уже ни в коем случае нельзя повторять пути отца. Супруг Велдона должен нести в себе высшую кровь драконов, и совместимость должна быть насколько возможно высокой, невзирая на любые чувства. Только так окрепнет власть его сына и последующих поколений. По приказу соправителя всех высокородных полудраконов соответствующего возраста втайне проверяли на магическую совместимость с наследником, в нескольких случаях она достигала требуемого уровня, и такого ребенка брали на заметку.
Темный ритуал подточил здоровье соправителя, наложив отпечаток и на его характер. Порой Волен испытывал иррациональный страх потери, ему казалось, что любимый муж может уйти к кому-то, способному дать ему других детей, что другие отнимут его внимание, его любовь. Любовь же к обожаемому сыну и вовсе переходила все мыслимые границы, и если Рамис воспитывал будущего воина и короля, то его супруг всячески баловал Велдона. А в тот день, когда Рамис вернулся домой с чужим и так похожим на него и Велдона ребенком, Волена обуяла ревность. Даже зная, что малыш лишь племянник мужа, глядя на него, на проявляемую королем нежность и его решение воспитывать Алана как собственного младшего сына, соправитель сходил с ума. И на полный интереса вопрос сына он сразу же непререкаемо ответил, чтобы продолжить внушать и после:
– Нет, этот мальчик тебе вовсе не брат!
Рамис, как узнал Алан, хотел официально усыновить сироту, но тут решительно воспротивился его муж. Он же приказал провести проверку совместимости, хотя шестилетний ребенок еще слишком мал, чтобы под этим предлогом не позволить королю сделать мальчиков полноправными братьями. Результат – более требуемых семидесяти процентов, в общем оказался не таким уж неожиданным: кровь, родственная королевской, хотя первенец лорда и не был драконом сам, что и хорошо, ведь двое мужчин-драконов не могут дать жизнь, слишком сильно в них воинственное, разрушительное начало. Женщины среди их рода и вовсе редкость почти невиданная.
Узнав о результатах, Рамис уже не настаивал на усыновлении, но как будто стал еще более ласков с Аланом. Велдон же, с самого начала настроенный против вторым отцом, не слишком интересовался мальчишкой почти на шесть лет младше себя. Первый интерес к возможному брату быстро угас, неприятие Волена сыграло свою роль, а товарищем для игр сильф быть не мог в силу своего возраста. Но мальчик рос, они оба росли, и рядом друг с другом. Алан все больше восхищался принцем, пока, наконец не осознал, что его восхищение перешло некую тонкую грань и не превратилось в чувство иного рода. Отказ Рамиса от усыновления стал казаться настоящим благом, тем более, что король без смущения заявлял племяннику, что желал бы видеть его супругом своего сына. И уже слишком многие говорили об этом за спиной, чтобы можно было не обращать внимания. Так Алан, еще не зная, сколько боли принесет ему безответное чувство, не только влюбился всем сердцем, но и привык думать об их будущем браке, как об обоюдном счастье. Но вот второй участник предполагаемого союза так вовсе не считал.
Пока Алан был еще ребенком, Велдон уже познавал первые чувственные удовольствия. Среди придворных вряд ли кто-то мог устоять перед красотой и харизмой молодого дракона, и он не отказывал себе в возможности получить наслаждение. Настойчивость, с которой навязывали ему брак с мелким приемышем уже оба родителя, скорее раздражала, чем вызывала желание прислушаться. После второй проверки подросшего сильфа, показавшей почти девяносто пять процентов, Волен проникся идеей этого брака даже сильнее, чем Рамис, и принялся давить на сына, вызывая еще большее раздражение, объектом которого становился Алан. Тогда ему было лет четырнадцать-пятнадцать, не больше...
Сейчас, вспоминая о былом, Алан уже мог посмеяться над собственной наивной влюбленностью, но смех этот был все так же горек... К тому моменту, когда Велдону пришлось взойти на трон, сменив случайно и нелепо погибшего на охоте величайшего воина-полководца и правителя, его нареченный жених как раз достиг допустимого брачного возраста. Волен был болен, с трудом переживая уход супруга, и торопил сына с браком, фактически заставив его поклясться у постели тяжело больного отца. А Велдон... У Велдона был возлюбленный. Чуть младше его, но не настолько юный, как Алан, удивительно красивый какой-то неземной красотой, тонкий и изящный. Чистокровный сильф, да еще и недостаточно знатный, такой, каким в свое время в глазах Рамиса предстал его будущий супруг. Алан, как думал он тогда, да и сейчас, не мог соперничать с Тоеном в красоте. Он всегда стремился соответствовать жениху-дракону и немало времени посвящал занятиям и тренировкам, развивая ловкость, сноровку и силу, но, как оказалось, принца привлекало не это. Волен не скрывал сочувствия сыну, но и допустить мезальянса не мог: королевский род должен окрепнуть, а так он скорее лишь прервется. Велдон был влюблен, его прекрасный любовник требовал внимания, юный жених страдал, молча и с достоинством, и он, в отличие от соправителя в свое время, был готов отказаться от собственного счастья.
Волену же становилось все хуже, он понимал, что один мальчишка благородно отступит, другой, ведомый страстью, не подумает о будущем, но и занять позицию врага для собственного сына перед смертью соправитель не мог. Тогда он и принял, видят светлые боги, самое трудное решение в жизни. Опытному соблазнителю не составило труда за приличное вознаграждение очаровать молоденького сильфа, впрочем, тому хватило ума (или подлости) скрывать разгорающийся роман от высочайшего любовника. И Волену пришлось постараться сделать так, чтобы сын узнал о неверности Тоена. И так, чтобы замешенным в эту грязную историю оказался и его будущий супруг. Одного соправитель не предусмотрел: нелегкий характер сына усугублялся самым разгаром вхождения в Наследие дракона. Незадачливый фаворит был не изгнан с позором, а в ярости убит вместе со своим новым любовником. После чего королевский гнев обрушился на Алана...
Это одно из худших, из самых страшных воспоминаний в той его жизни, достаточно беззаботной прежде, а ведь думалось, что станет самым прекрасным и счастливым. Алан словно вынырнул из мутного, засасывающего омута воспоминаний, что достаточно сильно сжал в руке шелковую гриву королевского подарка. И что слишком долго стоит молча, разглядывая и поглаживая кобылку. Не Весса, нет, другая, и подарок совсем другого короля. Он огляделся, замечая внимание и реакцию на каждое движение. Он все-таки соправитель, королевский супруг, и это внимание, разговоры и шепот за спиной, даже здесь, у себя дома, будут всегда. Тем более сейчас, когда после долгой "отставки" Его Величество король Велдон начал осыпать давно впавшего в немилость супруга знаками внимания.
Тогда, пять лет назад, после позорной сцены, когда дракон был груб, насколько это возможно при полном отклике, полной отдаче любящего его партнера и лишь каким-то чудом не покалечил его, оставалось провести только официальную церемонию. После заключения брака Алан, как же он презирал себя за это позднее, пытался найти оправдание поступкам супруга, страдающего после смерти неверного возлюбленного, убитого им самим. И его грубости, и отчетливой ненависти в каждом слове. "Это из-за тебя, ты виноват!" – кричал он. "Ты никогда не станешь для меня никем!"
"Дракон любит однажды..."
После смерти Волена, его сын недолго терпел навязанного супруга рядом и вскоре нашел благовидный предлог, чтобы отослать его прочь. Приграничная провинция Киссари приняла своего молодого лорда. Здесь он начал все сначала. Здесь была его тетя, ставшая женой поставленного еще Рамисом наместника. Здесь Алан на деле постигал и воинскую науку, и искусство "владеть". Здесь же, ранее с его участием, а после и под его началом воины противостояли натиску неприятеля во вновь вспыхнувшей войне. Казалось, если бы не политическая необходимость, король не вспомнил бы о супруге ни разу. Вся их переписка не носила ни намека на личный характер: отчеты верноподданного – правителю и полководца – главнокомандующему, его приказы и распоряжения в ответ. И со временем, даже не заметив, когда это точно произошло, но Алан понял, что ему стало... легче дышать. Здесь его приняли и признали, здесь он был нужен и смог проявить себя, здесь у него появились верные друзья и соратники, здесь же он терял и оплакивал их, чтобы продолжать жить дальше, собирая среди прочего и этот печальный груз. И не вспоминал... почти не вспоминал о своем драконе.
Год назад список его потерь пополнила Весса, не только боевая подруга, но и последняя нить, связывающая с Рамисом, заменившим Алану отца. Самый прекрасный подарок в его жизни. Сильф когда-то думал, что самым прекрасным его подарком станет любовь, но его любовь оказалась проклята кем-то свыше.
И вот, после блистательной победы, Его Величество соизволил сам навестить раненого соправителя в его родовом гнезде. У Алана тогда не было сил боятся этой встречи. Да, что-то екнуло где-то очень глубоко, похороненное, как он думал, под всеми его потерями, трудностями и тревогами. Но и под победами, признанием, новой жизнью, в конце концов. Велдон не хранил целибат все это время, о его похождениях в полголоса, но говорили, да Алан и не подумал бы так. Сам же он ни разу, ни на миг не забывал о том, кто он есть. Соправитель. Супруг короля-дракона. Как бы ни было между ними на самом деле. И этот визит сильф надеялся "перетерпеть", но совершенно не ожидал вдруг попасть в круг интересов отославшего его от себя мужа.
Алан полностью не осознавал, насколько он изменился, но тем, кто помнил его, совсем молодого и уже разбитого по приезду в Киссари и видел повзрослевшего, сильного и уверенного в себе мужчину теперь, перемены были очевидны. Они ли привлекли внимание Велдона, или что иное? Возможно, король вспомнил о долге перед государством, обязущем дать трону наследника-дракона, что требовало не только магического слияния, но и соединения любовников. Какова бы не была причина вспыхнувшего интереса, Алан смог прочувствовать его на себе. И что-то горько-забытое, покалеченное, но не добитое, всколыхнулось в его сердце в ответ. Но... "Дракон любит однажды..."
Король, разумеется, мог приказать внезапно ставшему строптивым мужу вернуться, мог заставить, даже взять силой. Но дракон неожиданно принялся за ухаживание, настойчиво и вместе с тем мягко, обескуражив Алана. Неужели и он изменился? Или это необходимость продолжения королевского рода диктует свои условия? Или просто прихоть, правила новой королевской игры, которые могут смениться в любую минуту? Все драгоценные подарки правящего супруга соправитель принимал с почтительной благодарностью, тут же отправляя их в сейф и ни мало не сомневаясь, что о каждом его слове или жесте будет доложено королю. Он не торопился с решением. Нет, скорее всего, нет, не возвращение, ставшее для них невозможным. Но долг и рождение принца-дракона неизбежно предстоит. Только делать вид, что все по-настоящему... И тут этот подарок, выбивающий из колеи. Не Весса, но так похожа, такое же удивительное создание, возможно, от тех же производителей. Чего стоило найти ее – один вопрос. Совсем другой – чего стоило понять. И в казалось повзрослевшем, а на самом деле все том же глупом сердце вспыхнула надежда. Что для них еще все возможно.
– Я не собираюсь тебя принуждать, – никогда прежде голос Велдона, обращенный к мужу, не был так ласков и в то же время серьезен, словно опровергая его предположения о хитрых и извращенных королевских играх. – Но я собираюсь тебя завоевать!
Завоевать... Предупреждение или угроза для того, кто когда-то и сам хотел быть завоеванным, но теперь боялся потерять себя – Алана, лорда Киссари, такого, каким он стал, каким выковала его жизнь, испытания, друзья и потери, эта война.
Алан поймал себя на том, что улыбается, поглаживая гладкую шею доверчиво тянущейся лошади, перебирая золотистые и темные пряди ее необычной гривы, представляя как другие сильные пальцы точно так же перебирали ее. Как будто сам король воспользовался необычной особенностью не боящейся драконьей крови лошади, так же гладил и расчесывал пальцами, думая о том, кому предназначалось подношение. Наивный глупец, размякший от малейшего намека на заботу и нежность мальчишка! Вне всякого сомнения, Велдону будет в мельчайших подробностях известно о реакции мужа на последний, воистину драгоценный королевский подарок. Алан не тешил себя иллюзиями: посланник Эсмен, очарованный сейчас видением прекрасной почти белой лошади и светловолосого сильфа, не будет единственным, предоставившим отчет. Даже здесь, в его собственном доме, король всегда мог знать о супруге все.
Прежде, чем наконец вскочить в седло, сильф тонко улыбнулся и прошептал:
– Ну что, Риса, будем вместе, сейчас только ты и я?
Хотя бы сегодня не думать об этом. Въелся под кожу, проклятый дракон...
@темы: подарки, фэнтези (мое)